Разные стихи * Константин Евгеньев

СМЕРТЬ В ВЕНЕЦИИ

Осень на пляже.
Старик, разнаряженный в дым.
Боже мой, боже,
Как хочется быть молодым!
Мигом не дорожить,
Дням не ведать числа...
Я ждал тебя всю жизнь!
И она прошла...

И в кромешной толпе
Я узнал бы тебя, Антиной.
Кого ни найдешь себе,
Знаю лишь я: ты – мой.
Боже! Рукою машет
На невыговоренный зов
Мальчик,
По бёдра зашедший в горизонт.

Ты?.. Мне?
Я... к тебе... сейчас...
Темнеет.
Последние слезы в уголках стекленеющих глаз.

* * *

Мальчик, называющий себя Дани,
начинает с бестолковой болтовни.
Глазками стреляет то на стойку, то в окно,
а на тонкой шее выпирает позвонок.

Что-то кофе нынче кисловат...
"Сколько можно, – говорит, – сплошные иностранные слова!
Я, конечно, знаю, что такое "эфемерный",
только вспомнить не могу."
Называет бар таверной,
улыбается и всем, и никому.

Мальчик, называющий себя Дани,
оставляет полглотка на дне,
опрокидывает чашечку движеньем от себя,
погружаясь в созерцание, становится серьезен, как дитя.

"Знаешь, – говорит, – я часто знаю наперед,
Что, хотя меня и тянет к человеку, это ни к чему не приведет.
Я недавно даже собирался в проститутки,
чтобы не было пути назад".
И смеется глупой шутке,
пряча взгляд.

Мальчик, называющий себя Дани,
с длинной и глубокою ложбинкой вдоль спины
("Я танцую только медленные танцы!") – прижимается тесней.
Ниже пояса горячая пульсация, и что мне делать с ней?

"Знаешь, – говорит, – а я ведь успеваю на метро.
Ты мне очень интересен, только это все не то.
Видишь, как со мной непросто!
Не хочу тебя терять, но нынче – мне домой."
Крутолобый стриженый подросток.
Был ничей. А стал – не мой.

* * *

Нет, не под холодным зимним небом
И не под защитой южных крон.
Я в грозу попал с моим эфебом
(Кто из нас сильнее был влюблен?).

Мы с тобою вымокли до нитки,
Сбросили в прихожей все тряпье.
Я успел остановить на снимке
Первое движение твое.

Знаю сам, что никакого права
Нам с тобою ночь та не дала
Друг на друга. Не нужна оправа
Фотоснимку в ящике стола.

Константин Евгеньев
СМЕРТЬ В ВЕНЕЦИИ Осень на пляже. Старик, разнаряженный в дым. Боже мой, боже, Как хочется быть молодым! Мигом не дорожить, Дням не ведать числа... Я ждал тебя всю жизнь! И она прошла... И в кромешной толпе Я узнал бы тебя, Антиной. Кого ни найдешь себе, Знаю лишь я: ты – мой. Боже! Рукою машет На невыговоренный зов Мальчик, По бёдра зашедший в горизонт. Ты?.. Мне? Я... к тебе... сейчас... Темнеет. Последние слезы в уголках стекленеющих глаз. * * * Мальчик, называющий себя Дани, начинает с бестолковой болтовни. Глазками стреляет то на стойку, то в окно, а на тонкой шее выпирает позвонок. Что-то кофе нынче кисловат... "Сколько можно, – говорит, – сплошные иностранные слова! Я, конечно, знаю, что такое "эфемерный", только вспомнить не могу." Называет бар таверной, улыбается и всем, и никому. Мальчик, называющий себя Дани, оставляет полглотка на дне, опрокидывает чашечку движеньем от себя, погружаясь в созерцание, становится серьезен, как дитя. "Знаешь, – говорит, – я часто знаю наперед, Что, хотя меня и тянет к человеку, это ни к чему не приведет. Я недавно даже собирался в проститутки, чтобы не было пути назад". И смеется глупой шутке, пряча взгляд. Мальчик, называющий себя Дани, с длинной и глубокою ложбинкой вдоль спины ("Я танцую только медленные танцы!") – прижимается тесней. Ниже пояса горячая пульсация, и что мне делать с ней? "Знаешь, – говорит, – а я ведь успеваю на метро. Ты мне очень интересен, только это все не то. Видишь, как со мной непросто! Не хочу тебя терять, но нынче – мне домой." Крутолобый стриженый подросток. Был ничей. А стал – не мой. * * * Нет, не под холодным зимним небом И не под защитой южных крон. Я в грозу попал с моим эфебом (Кто из нас сильнее был влюблен?). Мы с тобою вымокли до нитки, Сбросили в прихожей все тряпье. Я успел остановить на снимке Первое движение твое. Знаю сам, что никакого права Нам с тобою ночь та не дала Друг на друга. Не нужна оправа Фотоснимку в ящике стола.